Читать книгу - "Самба [СИ] - Павел Матисов"

Амакава позволяют им жить рядом. Но как только появляются нарушители, охотники моментально проводят очистительный поход, не особо разбирая, кто прав, а кто виноват. Это привело к тому, что духи в большинстве случаев сами предупреждают о ренегатах, опасаясь, как бы им не попасть под раздачу. Так что мое первое решение было исторически правильным.

Гинко с Кагецуки я отправил отдельной командой разбираться с оставшимися ину, передав духу журавля пачку «ошеломлений» на всякий случай. Шидо, скрипя зубами, все-таки решил присоединиться. Им я заказал такси с личным водителем, услугами которого раньше пользовался сам Генноске. Надо подумать и о расширении автопарка. Вторую команду составило наше сработанное трио из меня, бакэнэко и мизучи, плюс Маки также выразила желание написать отчет о нашей полевой операции. Ну и проводник в виде Тосигами отправился с нами на машине. В картах и дорогах дух урожая ориентировался скверно, поэтому нам пришлось ехать по его указаниям. Несколько раз заехали в тупик.

Первой целью стала заброшенная ферма на окраине Ноихары. Сначала там поселился призрак погибшей старухи, которая вела одинокий образ жизни. Потом подтянулись привидения и другие слабосильные е-кай. Некоторое время они сидели тихо, но вскоре соседи стали жаловаться на странные завывания и мелькающие меж деревьев пугающие силуэты. Домашние животные скулили от страха и сбегали подальше.

Маки любезно накрыла область вокруг домика барьером, не пропускающим слабых и низших аякаси. А потом мы пошли разбираться. Призраки разбежались в стороны пугаными сгустками псевдо-материи, а бабка совсем ополоумела и напала на нас. Не успел я погеройствовать, как фиолетовая демоническая волна развоплотила призрака, и бакэнэко невозмутимо задвинула Ясуцуну обратно в ножны. Дальше мы проверили остальных сущностей и отправили в небытье двоих привидений из негативных чувств и одного призрака-утопленника. Судьей выбрали Сидзуку, чему та была не особо рада. Но раз уж она у нас была главной радетельницей за спасение мирных е-кай, то и флаг ей в руки. Маки-сан само собой очень удивила наша избирательность. Тсучимикадо упокаивали всех встреченных ю-лэй и обакэ, если уж брались за дело. Даже кодама, безобидные лесные духи, в чем-то полезные, выжигались каленым железом и фирменными печатями.

Среди аякаси достаточно часто едят себе подобных, только разных видов. В основном, животного происхождения, как это происходит у их обычных природных аналогов. Каннибалами же называют тех, кто ест представителей своего вида или больше, чем ему необходимо для поддержания жизни. Подобная диета делает аякаси немного сильнее, а некоторые типы духов так буквально эволюционируют. В Японии главные здесь, конечно, кицунэ, потом следуют они, демоны, и гаки, вечноголодные демоны. Последние имеют свой собственный мир, вполне реальный, как я узнал с удивлением от Маки. Называется Гакидо и по описаниям напоминает слегка облагороженный ад. Вообще даже оками и бакэнэко могут становиться чуть сильнее, пожирая сущности других аякаси. Но у Амакава подобное не практиковалось из эстетических соображений, и я не стал нарушать традицию.

Дальнейшее представление я, да и Маки наверняка, не забудем никогда в жизни. В общем, состоялся суд над коробокуру, который сожрал своего соседа. Схваченный гном сначала отпирался как мог, но останки собрата возле его собственного жилища, кости в котелке, роль которого исполняла консервная банка, все это оставляло немного шансов для доказательств своей невиновности. Мелкий оборванец крыл всех нецензурными словами, поминал погибшего коробокуру недобрым словом, заявил, что тот украл все его запасы на зиму. Коллегия гномов сочла эту причину недостаточной для такой кровожадной мести. Потом начал кричать, что он увел у него какую-то гномиху, которую быстро отыскали и представили пред судейские очи. Та заикаясь, подтвердила, что сначала сожительствовала с одним гномом, потом с другим, потом с третьим… и так далее. Коробокуру сочувственно покивали на слова изливающего душу гурмана и постановили оправдать преступника, а вместо него казнить гномиху как главную виновницу. Но тут вмешалась Сидзука, сходу пойдя против решения общественного суда, и пришпилила гнома-убийцу сосулькой к земле. Какой ор подняли коробокуру-старейшины, страшно представить. Они требовали от меня, как главы Амакава, наказать мизучи за убийство их дорогого сородича. У меня аж голова разболелась.

— Казнить мизучи! Казнить! — кричала взбесившаяся толпа недоросликов.

— Хорошо, я понял! На неделю Сидзука отстранена от мороженого.

— Ты не посмеешь, нано!

— У-у-у, — взвыли недовольные моим решением коробокуру.

— А ну заткнулись, уродцы мелкие! — схватилась за рукоять катаны Химари и выпустила порцию кошачьей ауры. Гномий народ разом притих, впечатленный мощью бакэнэко.

Вопиющий случай аякасского самосуда сподвиг меня на одну очень занятную идею-мысль, которую я отложил в дальний ящик. Она была весьма интересная, но… вряд ли ее тепло примут как охотники, так и аякаси.

— Пожалуй, этого мне хватит для написания диссертации в Оммедзи Гакуэн, — произнесла Маки, до этого не знакомая так близко с жизнью малогабаритных аякаси и никогда не общавшаяся с призраками.

Следующих мы посетили разветвленную семью нэкомата, которые напоминали большого манула или рысь с раздвоенным хвостом. За них отчитывалась сама Химари. У бакэнэко не было последователей, как у Сидзуки, но за дальними родственниками она приглядывала. Жители Ноихары жаловались, что какой-то большой котяра повадился лазить в продуктовый магазин. Химари моментом выявила виновника и буквально надрала тому задницу. Еще совсем котенок по меркам некомата, который и говорить по-человечески не умел. Только истерично мяукал, пока бакэнэко ножнами отхаживала того по мягкому месту. Е-кай оставили у меня впечатление, как о тех, кто недалеко ушел от диких зверей. Маки подтвердила, что неагрессивных нэкомата первый клан тоже не трогает. Но в некоторых местах эти твари весьма злобные и больше размером, утаскивают скот и людей.

Даже в Ноихаре, милом и уютном японском городке, водились беспризорники, дети из неблагополучных семей, ворье, наркоманы и прочие порицаемые обществом индивидуумы. Тосигами направил нас в одно заброшенное здание, которое можно охарактеризовать одним словом — притон. Ничего не объяснил толком, сказал, что долгое время какой-то аякаси шлет сигналы о помощи оттуда. Просканировав здание снаружи, ничего подозрительного мы не обнаружили, поэтому пришлось переться внутрь. Переступая горы пивных банок, оберток от еды и пластиковых шприцов, мы прошли через несколько комнат. На нас вроде бы кто-то пытался наехать, но Химари быстро вырубила самих ретивых, не вынимая Ясуцуну из ножен. Один смельчак потянулся за чем-то сзади — то ли пистолетом, то ли ножом, и я обрадовался возможности испытать родовые печати. Ошеломление сработало словно светошумовая граната на парнишу, судя по его крепко зажмуренным глазам и рукам, зажимающим уши. Химари для профилактики впечатала его в стену. На втором этаже я почувствовал очень слабое присутствие аякаси,